Межгосударство. Том 2 - Сергей Изуверов

Головой деяний-гидры, связанных с утопленником, хартофилакс законом исключения третьего принесённые тем. С беспросветной, трепеща сердцем, псевдокультический грибник при виде пустой корзины, отнёс в свою, в недоразобранный сундук, на берег к сёстрам, в его отсутствие в нетерпении, периодически лбами, изотопы в клетке Менделеева. Вместе тело на клешнеобразное кладбище, кто-то и мог позавидовать, лишь со сцены. Разбито на противоположном реки, перешли через спину, очередной раз являя обывателям непробиваемость. Небольшая пальмовая, заблудилась и искала группа натуралистов, в мракобическую артель, за ней кресты-лишённые сути пугала. Много, не как взглядов брошенных в сторону Млечного через зрительную призму любой скверности, но не как шестерёнок в мировом ради уменьшения жителей земли. Около тысячи. Все не успевшие разложиться до погребения самоубийцы-унитарии, явившиеся в долину, забредшие на мост, стереть выбитое на перилах изображение Троицы, которой там не. Мужчины, женщины, старики и дети, непременные носители. Могилы нечасто, реже хартофилакс над ответвлением заговора. Копал ямы, от рощи к насыпи, защищала внешний от долины, разрасталась и роща, насыпь не во всякий год вела смирно, образом часть кладбища погребена, внешней стороной, часть глубоко в рощу, из дальних могил пальмы, из насыпи кресты, хартофилакс понимал, малость не уследил, однако не жаловал соображение на передней линии мыслительного фронта, предпочитая успокоить намерениями со дня на день взяться за карту кладбища, всякий раз понося сестёр, отвлекают в решительный для долины. Та, по альфаомеге, небольшим плато, природой, охраняющим тайны, какие там тайны, вы не бывали во дворце Питти, иного нечистого на руку визиря. Захватить механическую лопату озаботилась старшая. Сбросил тело на жёлтую, ярость колибри, здешнюю, копать с усердием и прыткостью, могли фору железнодорожному абзетцеру. Сёстры на распластанное неподалёку бревно, отвалившийся от насыпи крест, смотреть, хартофилакс-средоточие их чувств, не зная устали и женской ласки, вздымает подобно директору Всеобщей Суэцкого, не укладывается в канцелинг, вгрызается, Гаргантюа в мякоть всего, отбрасывая на бок, вгрызается, грифельный стержень в жерло карандашной заготовки. Пот не проступал (сразу впитывался в чалму), не жгли палящего над всем копошением, не покрывались венерическими волдырями и иезуитскими мозолями узкие, для захвата самого короткого каната. Снял халат, на ответственное по договору оферты младшей, на юридическое лукавство, сказавши, акцептирует после возврата и установления состояния. Яма, долги всех людей. Глубокой не требовалось, подразумевалось описанное блуждание ни затруднить которое, ни облегчить, невозможно, дунуть в хобот слона и тем ему мысль о восстании. Лишь бы тело улеглось без ущемлений, над краями брюхо, голова не выше ног. Прихотливых достиг, не миновало четверти суток на Юпитере. Яма, вырытая, высоты колен-узлов. Легко, не перекидал несосчитанную сотню тяжёлой, выбрался из углубления, за тело, за тело и сёстры. Втроём некрошпиона на дно, закидывать не спешили, наслаждаясь моментом и в наслаждении обождать на бревно. Расскажи нам что-нибудь интересное, извечная женская перед сном, младшая. Этакое в своих книгах. Что-нибудь про заговоры, поскольку об ином мы сможем говорить лишь через стену. А мы тогда расскажем тебе тоже, старшая, путая себя с сестрой, хартофилакса с несуществующим сыном, обстоятельства долины с обстоятельствами затерянного мира. Что вам угодно рассказать мне? Про заговор. Ну, будь по-вашему, чёртовы куклы захламлённого временем чистилища. Слушайте про заговор, если так засвербело. Вытянул перед собой длинные, участие в аукционе, коснулся чалмы, спрятав вроде ключа или вороньего пера, похлопал по бокам и стал. На свете, за тысячи лет его ковыляния из прошлого в усугублённое будущее, залились в уши и тысячи заговоров. Против султанов, халифов, набобов, шестистопного дактиля, бубонной чумы, мнимых конфедератов, литературы, смотрителей маяков и библиотек, остракизма Писистратидов, королей Европы и царей Руси. Что такое есть? Есть тайный умысел-допущение удачного осуществления, действия против всякого закона-оборотня, небольшой иногда и не малой группы людей-вероломцев, вершащих свои рекурсионные под покровом инсигнической тайны, вознамерившихся осуществить поворот-реляцию иезуитов в развитии исторических событий, для примера свергнуть правительство в кучу дерьма и довести до сходного состояния их души. Предполагаемый африканский остров, откуда под окрестную воду растут ноги, классическое свержение начинается с положения риска, например подписание неизвестной вам хартии, всякий заговор есть колебание, жизнь непростых смертных, Луна совершает обороты вокруг Земли, и сама Земля, оборачивается вокруг Солнца, в обрамлении пальм-равелинов всё и происходит. Жизнь других как подобие пирамид чего-то вроде Египта, горстка избранных владеет знанием и распространяет его с острова, с его абсидиановых природных ступеней, революции, а не эпидемии болезней, надсмотрщики как должность с пенсией, внутренняя проповедь египетских жрецов, волнение на рынке, «выросли налоги, выросли налоги», отсутствие чего-либо в большом мире порождает присутствие в рассматриваемом малом. Под половинками кокосовых орехов, орангутаны высидели красными задницами, каста властьпредержащих кое-что придерживает, с размытой целью поменять местами рождаемость и смертность, истоки человечества ясны им и в то же непознаваемы, манная каша в окаменевшем следе неандертальца. Умники-первооткрыватели торопятся и опаздывают с выводами, пальмы над головами кхерхебов гнутся во все стороны света и те перестают быть самими собой, предпочитая зваться по-иному, отгоняют (таким образом скрываются) (от) просящихся в семью орангутанов, у них записаны все бывшие и будущие тронные речи, английский парламент закрыл пред ними свои, тем самым отворив иные, более деревянные, это повсеместное внедрение стоит того, что бы о нём забыть. Авраам заговорил с Исааком, Исаак заговорил с Иаковом, Иаков заговорил невпопад и оскорбил ангела, ангел, заговорив, благословил его, думая, обрывает цепь, на самом лишь ускоряя появление пустынь и Пангеи Ультимы. К тому времени как песок будет падать им на голову, жрецы станут метаться по всем окрестностям от безымянного океана до поименованного всяким по-разному океана, высматривая места без песка и перекупая эту землю у самих же себя, вот и объявлена война, то есть цель, то есть дана и взята обратно отмашка. Замолчал. Взятые врасплох верные жёны декабристов и сёстры. И обо всём этом в твоих книгах? – недоверчиво, одичавшая вагантка, младшая. Да, если ты умеешь видеть-сочетать неявное между чётных и нечётных. Как это между? – старшая, хотя, конечно, не поняли, точнее поняли, но сделали вид к иному, обе. Между строк ведь ничего, кроме ничего, столь близкое второе упоминание подтверждает, не значащего пространства. Между всегда что-то важное, если сочинитель, конечно, не идиот из идиотов. Например если кто-то: «Перкуссио был настолько слаб духом, что не хотел принимать для себя факта существенных отличий между лесным бегемотом и окножирафом и это, в конце концов, его погубило», вовсе не имеет в виду судьбу какого-то там, а говорит нам о необходимости с осторожностью относится к очередям и в частности к столпотворению народа, надо только уметь разобрать избранную автором форму и уметь посмотреть на сказанное в абстрактно. И ты умеешь? – с могущим оскорбить графа Калиостро недоверием. Научился, за столько-то лет мысленного изложения и пересказа то ли написанного, то ли прочитанного. А что значится между строк твоей сраной хартии? Ничего. Там всё (всё кроме или всё?) заключено в самих, каждое из весит всего немного меньше золота и камней, на последнем для кого-то Вселенском соборе признаны драгоценными. Это ещё что за инспирированная глупость? Разве камень можно называть драгоценным и драгоценным для чего и если драгоценным, то от какого размера он считается драгоценным, а, видно речь о граните? – старшая, младшая поддержала молчаливым открытием метеоризма. Гранит по сравнению с хризобериллами, дипирамидальными кристаллами, синтетической шпинелью и ещё множеством всеподобных, имеет ничтожную ценность, золотой комар перед куском мяса. Какую же пользу несут эти названные? Алмазы тверды и могут разрезать стекло, про которое толковать с вами ещё рано, но в остальном драгоценные всего лишь красивы. Красивы? И только? Растудыть моё понимание. Красота стала драгоценностью? Это следует вырезать на моей именной пальме. Не лгу. Ради отнимаются жизни без использования мостов. Воистину мир сошёл с ума и великаны сидят в мышеловке и плачут. И всё это натворила твоя горстка жрецов? Кто его знает. Конечно, ни один из не возьмёт в руки штык-нож или заточенный месяц и не пойдёт в дом к соседу под видом легата-курьера, рубить его клинком и отковыривать драгоценные с багетов и иконостасов, эти действуют хитрее-с-напускной-загадочностью и у них почти никогда не бывает соседей. Но в целом концепция жизней такова. Стало быть есть и летаргическая вина. Что их жизней? Это звучит ещё более бессмысленно, чем то, что вы произносили ранее. Ещё малость. А о каком заговоре хотели поведать вы? – хартофилакс. В едином медленном порыве потупились к земле, выискивая червей. Говори ты, младшая локтём соседку, не ощутив рёберной клети. Это ты тогда придумала. Помнишь того человека, явился сюда подтереться хартией? – после ещё одной сокращённой минуты молчания старшая. Рыцаря с мозгами в забытом дома шлеме? Да, как помню я собственную жизнь. Хотели сказать про него.